Доброе утро, Вьетнам! Эти слова были хорошо знакомы советским людям: в начале 70-х юго-восточная страна, борющаяся с мировым империализмом, казалась куда ближе, чем теперь. Но и сейчас желающие вкусить безопасной экзотики, могут махнуть во Вьетнам – и не разочароваться.
Вьетнам начинается еще в аэропорту. У стойки регистрации кучка туристов оказывается в толпе нагруженных вьетнамских гастарбайтеров, везущих домой заработки и гостинцы. Невысокие вьетнамские граждане одеты по-походному и настроены воинственно. Но в «Боинге-777» путешественников встречают изящные девушки в опрятных национальных костюмах «аозай» (бордовое платье с разрезами до талии и белые брюки). У вьетнамской государственной авиакомпании все в лучших традициях аэрофлотовских заграничных рейсов времен СССР: чисто, вкусно и вежливо.
Что бы там ни было у вьетнамцев на земле, в воздухе с вами будут обращаться на подобающе высоком уровне, хотя и не на самом лучшем английском языке: он в устах вьетнамцев порой искажается до неузнаваемости.
Когда я, несколько вымотанная девятью часами в воздухе, приземлилась в Ханое, то порадовалась, что трансфер был заказан заранее. Местные таксисты моют свои машины, плату берут по счетчику и по мере сил проявляют предупредительность, но объясниться с ними сложно.
В марте и апреле в северном Вьетнаме еще продолжается влажный сезон. Прямо к дороге из аэропорта в Ханой (довольно гладкой), в туманной дымке сырого утра подступают залитые водой рисовые поля, огороды и маленькие неогороженные кладбища с алтарями, похожими на кукольные дома. На обочине щиплют траву горбатые худые коровы. Жизнь здесь начинается рано. Время только подошло к семи утра, а нам уже встретились и женщины, семенящие с тяжелыми корзинами на коромысле, и свадебный кортеж, и семья – отец, мать и двое мальчишек, оседлавшие один мотороллер.
Во Вьетнаме самое обычное дело – использовать миниатюрный мотоцикл в качестве семейного минивэна, грузовичка или такси.
Когда машина переехала широченную Красную реку (в это время года ее взбаламученная вода приобретает оттенок красной глины) и нырнула под длинный монструзный автомост Дракона (проект, увы, советский), начался собственно Ханой. В России бытует заблуждение, что все вьетнамцы живут в бамбуковых хижинах. Это не так. И Ханой, и Хо Ши Мин (бывший Сайгон) застроены узкими высокими домами с черепичными крышами. Дома стоят вплотную друг к другу, образуя сплошной пестрый фасад, увешанный вывесками. Высота дома и затейливость отделки зависит от состоятельности обитателей. Внутри – длинные узкие комнаты.
В тесноте – не в обиде. Большую часть времени вьетнамцы проводят на работе и на улице. Везде, кроме разве что квартала высококлассных европейских отелей, на тротуарах кипит жизнь.
Доброе утро, Вьетнам! Эти слова были хорошо знакомы советским людям: в начале 70-х юго-восточная страна, борющаяся с мировым империализмом, казалась куда ближе, чем теперь. Но и сейчас желающие вкусить безопасной экзотики, могут махнуть во Вьетнам – и не разочароваться.
Вьетнам начинается еще в аэропорту. У стойки регистрации кучка туристов оказывается в толпе нагруженных вьетнамских гастарбайтеров, везущих домой заработки и гостинцы. Невысокие вьетнамские граждане одеты по-походному и настроены воинственно. Но в «Боинге-777» путешественников встречают изящные девушки в опрятных национальных костюмах «аозай» (бордовое платье с разрезами до талии и белые брюки). У вьетнамской государственной авиакомпании все в лучших традициях аэрофлотовских заграничных рейсов времен СССР: чисто, вкусно и вежливо.
Что бы там ни было у вьетнамцев на земле, в воздухе с вами будут обращаться на подобающе высоком уровне, хотя и не на самом лучшем английском языке: он в устах вьетнамцев порой искажается до неузнаваемости.
Когда я, несколько вымотанная девятью часами в воздухе, приземлилась в Ханое, то порадовалась, что трансфер был заказан заранее. Местные таксисты моют свои машины, плату берут по счетчику и по мере сил проявляют предупредительность, но объясниться с ними сложно.
В марте и апреле в северном Вьетнаме еще продолжается влажный сезон. Прямо к дороге из аэропорта в Ханой (довольно гладкой), в туманной дымке сырого утра подступают залитые водой рисовые поля, огороды и маленькие неогороженные кладбища с алтарями, похожими на кукольные дома. На обочине щиплют траву горбатые худые коровы. Жизнь здесь начинается рано. Время только подошло к семи утра, а нам уже встретились и женщины, семенящие с тяжелыми корзинами на коромысле, и свадебный кортеж, и семья – отец, мать и двое мальчишек, оседлавшие один мотороллер.
Во Вьетнаме самое обычное дело – использовать миниатюрный мотоцикл в качестве семейного минивэна, грузовичка или такси.
Когда машина переехала широченную Красную реку (в это время года ее взбаламученная вода приобретает оттенок красной глины) и нырнула под длинный монструзный автомост Дракона (проект, увы, советский), начался собственно Ханой. В России бытует заблуждение, что все вьетнамцы живут в бамбуковых хижинах. Это не так. И Ханой, и Хо Ши Мин (бывший Сайгон) застроены узкими высокими домами с черепичными крышами. Дома стоят вплотную друг к другу, образуя сплошной пестрый фасад, увешанный вывесками. Высота дома и затейливость отделки зависит от состоятельности обитателей. Внутри – длинные узкие комнаты.
В тесноте – не в обиде. Большую часть времени вьетнамцы проводят на работе и на улице. Везде, кроме разве что квартала высококлассных европейских отелей, на тротуарах кипит жизнь.
На пятидесяти метрах улицы – вся бытовая изнанка городского вьетнамского существования. Вот старик моет собаку (надеюсь, не на жаркое). Рядом под рвущуюся из динамиков магнитофона дикую местную попсу на тротуар льются куда более мощные потоки воды. Этот пятачок – автомойка для мотороллеров. Тут же на корточках сидит женщина, шинкует на лежащей на асфальте доске мясо и скидывает в кастрюлю. Это, извольте видеть, кафе: на пластиковых табуреточках у низких столиков ждут похлебки посетители. Во Вьетнаме завтракают супом фо: тонко порезанная говядина, обваренная в кипящем бульоне, рисовая лапша, лук и травы.
Дальше на глухой стене висит зеркало, перед ним сидит завернутый в полотенце клиент. Парикмахер орудует ножницами – волосы так и летят на тротуар. В магазине тканей (он же – швейная мастерская), на 6 квадратных метрах умещаются швейная машинка, клиентка, портниха, мотороллер портнихи (чтобы ввозить его в магазин, устроены мостки) и пара девушек, выбирающих ткань.
Итак, вывод: если вы хотите колониальной неги и покоя ранним утром и поздним вечером, закажите комнату в дорогом отеле.
Это не снобизм: от юго-восточной экзотики приятно отдыхать в просторном кондиционированном номере. Но отдых хорошему туристу нужно заработать. На осмотр «дежурных» достопримечательностей Ханоя уйдет минимум день. От зари до заката. Для начала вьетнамский гид потащит вас в мавзолей Хо Ши Мина. Это неизбежно, но ненадолго. Вождь вьетнамской революции, законсервированный по рецепту дедушки Ленина, лежит в беломраморном мавзолее. Имя выложено не на фронтоне, как у нас, а на крыше.
Неподалеку вас ждет бонус: прелестная пагода (вьетнамцы говорят «пагОда») На-Одном-Столбе, или Дьен Хуу.
По легенде, пагоду построил в 1049 году император Ли Тай Тонг. Он уже отчаялся произвести на свет наследника, когда ему во сне явился Будда с ребенком на руках. Сын родился, император построил пагоду на том месте, где ему явилось божество. Как и большинство вьетнамских храмов, пагода действующая. Женщина, желающая родить сына, может купить цветов, фруктов и благовоний, возложить в пагоде у статуи Будды и помолиться. Фрукты потом надо съесть и ждать благословения – при соблюдении прочих биологических «условностей», конечно.
После пагоды – Храм Литературы, древний вьетнамский университет с храмом в честь Конфуция. Университет этот чуть младше пагоды Дьен Хуу: открылся в 1076 году. Местная достопримечательность – «доски почета» с именами выпускников – стоят на спинах каменных черепах.
Черепаха – символ мудрости, одно из четырех священных животных у народов Юго-Восточной Азии (ее «коллеги» – дракон, феникс и единорог, 
здесь почему-то похожий на льва).
В Ханое ее особенно уважают. Одна здешняя черепаха очень вовремя вынырнула из озера с мечом во рту. Оружие помогло вьетнамскому императору победить китайских захватчиков. Когда нужда в мече отпала, черепаха забрала его. Озеро в центре Ханоя называется теперь Озером Возвращенного Меча. Инсценировку истории можно увидеть вечером в водном театре кукол Тханг Лонг. Спектакль сопровождается песнями и народной музыкой и повторяет представления, которыми крестьяне в старину развлекались после сбора урожая в залитых водой рисовых чеках.
Когда в Ханое все было осмотрено, захотелось солнца. Час на самолете — чистый «Боинг», набитый пожилыми французскими туристами (колониальное прошлое зовет), – и я в Хуэ, древней столице Вьетнама.
Это небольшой город на Ароматной реке. Если ограничиться речным круизом и не соваться на рыночную пристань, река оправдывает свое название. Конечный пункт круиза – храмовый комплекс XIV века Тьен Му, с кирпичной пагодой, посвященной Небесной Деве. До Тьен Му можно добраться и по суше – например, нанять велорикшу в центре Хуэ, у Цитадели. Рикши шумно предлагают свои услуги на каждом углу. Мне такая поездка (в оба конца) обошлась в 40000 донгов – меньше трех долларов.
Главная жемчужина Хуэ – сама Цитадель. Она состоит из двух колец стен (Имперской и Внутренней Цитаделей) и Запретного Пурпурного города.
В 1805 году император Жиа Лонг из династии Нгуен построил дворцовый комплекс для себя и семьи. Одноэтажные дворцы китайского вкуса – с приподнятыми к углам черепичными крышами, деревянными колоннами, покрытыми пурпурным лаком и золотыми драконами, с резными золочеными алтарями. Все это производило, наверное, неизгладимое впечатление на приближенных мандаринов – единственных, кому, наряду с императорской семьей, был открыт доступ во Внутреннюю цитадель. Но войны прошлого века почти ничего не пощадили. Уцелевшие постройки кропотливо восстанавливались в 80-90-е годы под руководством поляков.
В Пурпурном городе юных туристов ждет сюрприз. На поляне у главных ворот мирно, как коровы, пасутся… слоны. Можно подняться на специальную лесенку и в большом седле на спине слона прокатиться по дорожкам Цитадели.
Наутро – снова перелет. Меня ждал день в Хошимине-Сайгоне и уикенд на побережье Южно-Китайского моря, в Лонг Хай.
Сайгон красив специфической красотой юго-восточно-азиатского города с колониальным прошлым. Мартовское солнце здесь палит, как июльское где-нибудь в Средиземноморье. В утреннем парке пожилые леди занимались тай-чи. В соседней пагоде шло богослужение и весело развевался вьетнамский флаг. По улицам на работу неслись сотни клерков на мотороллерах. Во Вьетнаме «мотороллеристы» останавливаются только у светофоров (прискорбно редких), а на «зебрах» лишь слегка притормаживают. Пребывание в Сайгоне я посвятила шопингомании. Отточенное долгой практикой чутье сразу же привело меня на улицу Донг Хой – средоточие дорогих отелей и галерей, ресторанчиков и европейских кондитерских, шелковых, сувенирных и букинистических лавок. К вечеру денег осталось немного, хотя я отчаянно торговалась. Продавцы сразу заявляют, что торга не будет, но в итоге топик из шелка, вышитую сумочку или лаковую шкатулку можно купить вдвое дешевле изначальной цены. Если вещь велика или мала, ее быстро и бесплатно подгонят. На Донг Хой есть и дорогие бутики – Tod’s, Gucci, Ferragamo, etc., а также магазины якобы аутентичных, а на деле – дизайнерских вещей. В бутике MI Indochine вещи из хлопка и шелка вышиты вручную. Французская художница, хозяйка галереи Tara&-Kys, продает футболки с репродукциями рисунков тушью на колониальные темы. Обедала я в первом попавшемся ресторане, не самом дешевом. Салат из побегов лотоса и густой острый суп из крабового мяса с грибами (весьма недурные) обошлись в шесть долларов. Десерт тоже был хорош – вьетнамское «мороженое» из колотого льда, соевого сладкого сиропа и кусочков ароматизированной кокосовой мякоти. Туристы посмелее покупали у уличных торговок вафли и рисовые пирожки со сладкой яичной начинкой, а также фрукты. Ананас, например, продается очищенными кусочками на палочках. Его посыпают Чили с солью
А курорт в Лонг Хай меня разочаровал. Мутное в это время года море прибивало к берегу водоросли и мусор.
Оте
здесь почему-то похожий на льва).
В Ханое ее особенно уважают. Одна здешняя черепаха очень вовремя вынырнула из озера с мечом во рту. Оружие помогло вьетнамскому императору победить китайских захватчиков. Когда нужда в мече отпала, черепаха забрала его. Озеро в центре Ханоя называется теперь Озером Возвращенного Меча. Инсценировку истории можно увидеть вечером в водном театре кукол Тханг Лонг. Спектакль сопровождается песнями и народной музыкой и повторяет представления, которыми крестьяне в старину развлекались после сбора урожая в залитых водой рисовых чеках.
Когда в Ханое все было осмотрено, захотелось солнца. Час на самолете — чистый «Боинг», набитый пожилыми французскими туристами (колониальное прошлое зовет), – и я в Хуэ, древней столице Вьетнама.
Это небольшой город на Ароматной реке. Если ограничиться речным круизом и не соваться на рыночную пристань, река оправдывает свое название. Конечный пункт круиза – храмовый комплекс XIV века Тьен Му, с кирпичной пагодой, посвященной Небесной Деве. До Тьен Му можно добраться и по суше – например, нанять велорикшу в центре Хуэ, у Цитадели. Рикши шумно предлагают свои услуги на каждом углу. Мне такая поездка (в оба конца) обошлась в 40000 донгов – меньше трех долларов.
Главная жемчужина Хуэ – сама Цитадель. Она состоит из двух колец стен (Имперской и Внутренней Цитаделей) и Запретного Пурпурного города.
В 1805 году император Жиа Лонг из династии Нгуен построил дворцовый комплекс для себя и семьи. Одноэтажные дворцы китайского вкуса – с приподнятыми к углам черепичными крышами, деревянными колоннами, покрытыми пурпурным лаком и золотыми драконами, с резными золочеными алтарями. Все это производило, наверное, неизгладимое впечатление на приближенных мандаринов – единственных, кому, наряду с императорской семьей, был открыт доступ во Внутреннюю цитадель. Но войны прошлого века почти ничего не пощадили. Уцелевшие постройки кропотливо восстанавливались в 80-90-е годы под руководством поляков.
В Пурпурном городе юных туристов ждет сюрприз. На поляне у главных ворот мирно, как коровы, пасутся… слоны. Можно подняться на специальную лесенку и в большом седле на спине слона прокатиться по дорожкам Цитадели.
Наутро – снова перелет. Меня ждал день в Хошимине-Сайгоне и уикенд на побережье Южно-Китайского моря, в Лонг Хай.
Сайгон красив специфической красотой юго-восточно-азиатского города с колониальным прошлым. Мартовское солнце здесь палит, как июльское где-нибудь в Средиземноморье. В утреннем парке пожилые леди занимались тай-чи. В соседней пагоде шло богослужение и весело развевался вьетнамский флаг. По улицам на работу неслись сотни клерков на мотороллерах. Во Вьетнаме «мотороллеристы» останавливаются только у светофоров (прискорбно редких), а на «зебрах» лишь слегка притормаживают. Пребывание в Сайгоне я посвятила шопингомании. Отточенное долгой практикой чутье сразу же привело меня на улицу Донг Хой – средоточие дорогих отелей и галерей, ресторанчиков и европейских кондитерских, шелковых, сувенирных и букинистических лавок. К вечеру денег осталось немного, хотя я отчаянно торговалась. Продавцы сразу заявляют, что торга не будет, но в итоге топик из шелка, вышитую сумочку или лаковую шкатулку можно купить вдвое дешевле изначальной цены. Если вещь велика или мала, ее быстро и бесплатно подгонят. На Донг Хой есть и дорогие бутики – Tod’s, Gucci, Ferragamo, etc., а также магазины якобы аутентичных, а на деле – дизайнерских вещей. В бутике MI Indochine вещи из хлопка и шелка вышиты вручную. Французская художница, хозяйка галереи Tara&-Kys, продает футболки с репродукциями рисунков тушью на колониальные темы. Обедала я в первом попавшемся ресторане, не самом дешевом. Салат из побегов лотоса и густой острый суп из крабового мяса с грибами (весьма недурные) обошлись в шесть долларов. Десерт тоже был хорош – вьетнамское «мороженое» из колотого льда, соевого сладкого сиропа и кусочков ароматизированной кокосовой мякоти. Туристы посмелее покупали у уличных торговок вафли и рисовые пирожки со сладкой яичной начинкой, а также фрукты. Ананас, например, продается очищенными кусочками на палочках. Его посыпают Чили с солью
А курорт в Лонг Хай меня разочаровал. Мутное в это время года море прибивало к берегу водоросли и мусор.
Отель, где я жила в бунгало под пальмовой крышей, был бы хорош, но солнце выжгло и так не слишком густую зелень. С мечтой о белом пляже под пальмами пришлось проститься. До ближайшего города Вунк Тау можно было добраться только на такси за 20 долларов, а ужины в отеле оказались дорогими (15 долларов за основное блюдо!). В первом же заведении общепита ближней деревни меня встретила лежащая на столе собака. И то радость, что живая.
Единственным развлечением в Лонг Хае стало катание на бесплатном велосипеде. Я посмотрела на свадьбу в рыбацкой хижине, на мастерскую, где делают круглые, как смоленые корзины, лодки. А еще познакомилась с монахинями, украшавшими к празднику пагоду. Мотороллер настоятеля ждал хозяина прямо в храме, а стены вместо плитки были выложены… черепками битой посуды. На следующий день я улетела домой.
Вьетнам меня очаровал: такого я еще нигде не видела.
Текст: Вероника Гудкова
Фото: автора